Жаркий июль   ::   Самбук Ростислав Феодосьевич

Труфинова мне понравилась, и я искренне порадовался, что это не она сошлась с Пашкевичем — искалечил бы жизнь такой хорошей девушке. Спросил, будто ничего не знал о ней:

— Работаете или учитесь?

— Сразу и то и другое.

— Заочно?

— В торгово-экономическом. А работаю продавщицей.

Я поблагодарил за воду, и мы с Горловым распрощались с симпатичной продавщицей, которая в недалёком будущем, почему-то у меня возникла твёрдая уверенность в этом, станет по крайней мере директором гастронома.

— Запрос в Яремчу? — Это были первые слова, произнесённые Горловым на улице.

Мне понравилась сметливость участкового: симпатия симпатией, а наша работа требует фактов, эмоции могут и подвести.

— Да, позвоните Крушельницкому, — подтвердил я.

Пока старший лейтенант бегал к телефону-автомату, мы с Непейводой медленно поплелись по Пекарской.

Дом, где жила следующая Мария — Мария Сидоровна Сатаневич, — стоял на противоположной стороне улицы. Это тоже был участок Горлова, и Непейвода опять-таки остался подстраховывать нас у ворот.

В Киеве, да и вообще в восточной Украине нет таких домов — с длинными сплошными балконами, куда выходят двери из квартир. Пять дверей на железном балконе, за каждой — квартира, все как-то оголено, должно быть, тут каждый знает, что делается у соседа, по крайней мере незаметно войти в квартиру невозможно.