Жаркий июль   ::   Самбук Ростислав Феодосьевич

Поезд остановился, пассажиров вышло мало, и мы поспешили в последний вагон. Нам все-таки не везло, наверное, Щепанская солгала Оле или задержалась в городе.

Пассажиры шли вдоль поезда. Я смотрел в окно, как они спешат к лестнице с перрона. Возле самого окна прошла блондинка в цветном шёлковом платочке, красивая бабёнка. Ещё в поезде я обратил на неё внимание: сидела напротив красавицы брюнетки в предыдущем вагоне.

Правда, красивая женщина, и теперь я точно вижу: у неё родинка на левой щеке…

Боже мой, крашеная блондинка, а вчера могла быть даже рыжей, какой-нибудь час — и ты яркая блондинка; да, сейчас мимо нашего вагона, который уже двигается, должно быть, идёт Щепанская.

Мария Панасовна Щепанская собственной персоной: родинка и пухлые губы красным бантиком.

Я схватил Толю за плечо.

— В окно, смотри в окно! — крикнул я ему в ухо, но он уже не мог увидеть блондинку — электричка набрала скорость.

Я рванулся в тамбур: первым побуждением было остановить поезд стоп-краном, но я сразу понял бессмысленность этого намерения. Электричка проедет ещё несколько сот метров, потом, пока откроют двери, пока добежишь до перрона — Щепанской и след простынет.

— Раззявы! — повернулся я к Крушельницкому. — Раззявы мы с тобой бездарные. Упустили Щепанскую.

— Ты что, белены объелся?

Я потащил Толю в тамбур.