Жаркий июль   ::   Самбук Ростислав Феодосьевич

— Не будем об этом… Есть какие-то вопросы ко мне? У вас сейчас и так много хлопот, и если уже выбрались ко мне…

— Да, вопросы есть, — подтвердил Дробаха. Это прозвучало слишком по-деловому, но, в конце концов, Ивана Яковлевича можно было понять: следователь прокуратуры — лицо официальное, и в его обязанности не входит утешение. Тем более что Галина Микитовна сама правильно поняла характер нашего посещения. — Первый вопрос: получал ли Пашкевич какие-нибудь письма?

— На мой адрес — нет.

— Приходили ли к нему какие-нибудь люди?

— Ни разу. Кроме Жука. Но о Григории он меня предупредил.

— Как узнал о его приезде?

— Могло прийти письмо на дом культуры или Главпочтамт.

— Не встречали Пашкевича в городе с кем-нибудь?

— Нет.

— Понимаете, Галина Микитовна, нам нужно установить круг людей, с которыми он общался. И ваши показания значат очень много.

— Понимаю, но вряд ли смогу чем-нибудь помочь. Он уходил на работу в полдень и возвращался поздно. Ужинали — и спать. Людей, с которыми общался, ищите в доме культуры.

— Резонно, — согласился Дробаха, — мы так и сделаем. Но у вас есть телефон — никто не звонил Пашкевичу?

— Нет.

— А он сам?

— Иногда. Чаще всего на работу. Хотя… В день моего приезда разговаривал по междугородному телефону.

— Почему так считаете?

— Мы хотели устроить хороший ужин, попрощаться с Григорием, и я пошла в гастроном.