Жаркий июль   ::   Самбук Ростислав Феодосьевич

На Лычаковском кладбище мне когда-то довелось побывать: видел впечатляющий памятник Ивану Франко, блуждал по бесконечным аллеям, где всегда многолюдно.

Улыбнулся, когда Крушельницкий вспомнил заметку в городской газете, которая вполне серьёзно утверждала, что Лычаковское кладбище — излюбленное место отдыха львовян.

— Действительно, — заметил Крушельницкий, — я вижу в этом какой-то смысл, хотя над газетой долго смеялись.

Наконец Пекарская кончилась, шофёр сделал левый поворот, мы выскочили на улицу Ленина и помчались вниз к центру, где в гостинице «Львов» мне забронировали номер.

Утром Крушельницкий познакомил меня с двумя участковыми, которые должны были помогать мне в расследовании. Один — высокий, горбоносый брюнет, похожий на грузина, однако с типично украинской фамилией Непейвода, другой — низенький, светловолосый, веснушчатый, склонный к полноте — Горлов. Обоим по тридцать, и оба немного встревожены: почему это угрозыск заинтересовался именно их участками?

Я объяснил, какая работа ожидает нас, — старшие лейтенанты облегчённо вздохнули: в том, что какая-то Мария живёт на подведомственном им участке, не было никакого криминала, тем более что сама она стала жертвой опытного преступника.

Фотографии Пашкевича, уже утром доставленные во Львов (я добрым словом помянул оперативность Дробахи), инспектора положили в планшеты, мы разделили сферы своей деятельности и поехали на Пекарскую.