Памятное лето Сережки Зотова   ::   Пистоленко Владимир Иванович

На другой день перед школой Таня зашла за Сергеем, хотя это и было ей не по пути.

- Папа письмо прислал, - радостно сообщила она. - Сам написал, мы с мамой хорошо знаем его руку. Одним словом, поправляется. У него были сильные ожоги. И руки все перебинтованы.

Манефа Семеновна приняла Таню не очень приветливо, но девочка была так возбуждена, что не заметила этого. Сергей собирал в портфель книжки, а она все говорила и говорила. Вдруг она увидела в переднем углу икону и лампадку перед ней.

- Сережка, это что у вас?

- Икона, - коротко ответил Сергей и смутился.

- Да? - удивилась Таня. - Вы разве богу молитесь?

- Все хорошие люди богу молятся, - недовольно отрезала Манефа Семеновна.

- И ничего подобного, - смело возразила девочка. - Темные молятся, отсталые. А культурные никогда. Правда? - обратилась она к приятелю, видимо ожидая с его стороны поддержки.

Но Сергей ответить не успел. К Тане вплотную подошла Манефа Семеновна и, грозя пальцем, гневно сказала:

- Такие слова грех говорить! И господь за них накажет! Потому и горе терпим: человек еще от горшка два вершка, а уже богохульствует. С такими речами ты к нам и не ходи лучше. И тебе, девчонке, не пристало к мальчишкам бегать. Бесстыдница! Совсем совесть потеряли.

Таня стояла и растерянно смотрела на Манефу Семеновну... Ведь она ничего плохого не сказала. А что пришла к Сергею, то что же здесь бесстыдного? Ей мама разрешила, и бабушка Фрося тоже. И дома, в городе, у нее были знакомые мальчишки, играли вместе; они к ней ходили, и она к ним.