Повесть о детстве   ::   Гладков Федор Васильевич

- Эт-то что так-кое, подлецы? Бунт?..

Но Измайлов вдруг скомандовал:

- Назад, становой! Успокойтесь! Прошу не бушевать.

Я не вижу никакого бунта.

Он судорожно затеребил изуродованными пальцами седую бородку и с треском в голосе набросился на мужиков:

- Кто это вбил вам в башки дурацкую мысль, что моя земля - это ваша земля? С неба вы, что ли, свалились? Ну, что же, похозяйствовали два дня, подняли зябь... Правильно! Вовремя! Пожертвовали пахотой на своей земле. Хорошо ! Трогательно! - И глаза его нагло смеялись, оглядывая головы мужиков. - Спасибо, братцы, за работу! Услужили!

Земля теперь не барская и не ваша, а Стоднева. Вот он, прошу любить и жаловать. Он же вас и отблагодарит, как ему понравится. Всё! А самоуправством не занимайтесь: невыгодно - в дураках останетесь, как сейчас.

Мужики загудели, и отдельные голоса выкрикнули:

- Наша земля!.. Деды и прадеды на ней трудились!

- Барин, ни тебя, ни Стоднева не допустим... Где словото твое?.. Сулил, играл с миром-то...

- Драться будем, барин!.. Без кольев не обойдется!..

Измайлов засмеялся и с дребезгом в юлосе обратился к Стодневу:

- А теперь, Стоднев, сам умиротворяй народ. Это же твое стадо.

Митрий Степаныч, бледный, с затаенной улыбочкой, шагнул к столу.

- Мужики, чего это вы? Как же это вы бога-то не боитесь? Разве можно на сход с черными мыслями являться?..

Господь-то все видит и не спустит нечестивцам. Тут дело полюбовное, законное.