Сигнальщики и горнисты   ::   Алексин Анатолий

А она спасла!

Валька стал упрямо переминаться с ноги на ногу, словно пританцовывать:

- Она свалилась. Дождь был... Она и свалилась!

Я не торопясь положил на скамью картину и тетрадь. И по привычке отправил руки за спину.

- Ну-ка, еще скажи!

Он продолжал по инерции переминаться. Но для меня и этого было достаточно. Бинокль полетел в сторону...

- Защищайся! - предложил я Гнедкову.

Но он умел только обвинять и судить. Мои несуразно длинные руки вырвались из-за спины, как из укрытия.

- Вот тебе за отца-труса! А вот тебе... за тебя самого! Вот! Вот еще...

- Прости, Петя! Я не думал. Я не хотел... Прости, - бормотал Валька, подобно тому, как когда-то вымаливал пощаду у Андрюши его отец.

- Нет! Нет! И нет!.. - ошалело выкрикивал я.

Потом отряхнул руки, взял со скамьи картину, тетрадь и направился к своему подъезду.

Бинокль валялся в траве.

Через полчаса истеричный, непрерывный звонок ворвался в нашу квартиру. Мы с мамой одновременно бросились к двери.

На пороге стоял Гнедков-старший. Он стирал пальцами испарину с покатого лба. Даже стекла очков пыльного цвета не могли спрятать панически остановившегося взгляда.

- Нина Васильевна... Вы дома? Это спасение! Я думаю, не дотащусь. Дикий спазм... Сердце остановилось!

- В этом случае, я полагаю, вы бы действительно не дотащились, сказала мама.

Гнедков, еле ступая, страшась каждого своего шага, доплелся до комнаты.

- Я очень надеюсь, что вы сделаете укол. Сосудорасширяющий.