Сигнальщики и горнисты   ::   Алексин Анатолий

 - Но прочный. Сколько еще простоит!

Ей хотелось, чтоб он простоял подольше.

- Таню я прямо сюда привезла. Из родильного дома... - Помолчала и добавила: - Она любила выпрыгивать во двор через окна.

- Это уже... потом? Позже?

- Там, под окнами, ее ждали мальчишки. Сюда заходить не решались.

Она шепотом попросила:

- Присядь.

Я присел возле низкого квадратного столика, стоявшего у постели. На нем были разложены листки, вырванные из тетрадей в клеточку и линейку, из блокнотов и записных книжек. Листков было много... С возрастом их цвет изменился, и, как на лицах людей, на них появились морщины. Одни были сплошь исписаны, на других было всего несколько строк, карандашных или чернильных. Строки тоже не устояли перед годами: поблекли и выцвели.

- Это все когда-то Танюше писали... - сообщила Надежда Емельяновна.

Чувствуя, что она может заплакать, я воскликнул:

- Ее так любили?!

- Здесь только записки. А письма я прячу!

Она приподнялась, дотянулась до комода и, выдвинув верхний ящик, достала оттуда несколько писем.

- Эти трое обещали пожертвовать ради нее жизнью. - Она положила на стол три поблекших конверта. - Интересно, где они сейчас? Помнят ли ее?

- Помнят! - вскричал я, чувствуя, что голос ее дрожит и вот-вот оборвется. - Эти помнят! И остальные, я думаю... Нет, я уверен!

Надежда Емельяновна закрыла глаза, раздумывая, можно ли верить моим словам.