Слава моего отца (Детство Марселя - 1)   ::   Паньоль Марсель

Я могу его выпрямить, сделать из него духовую трубу или водопроводную - причем, заметь, из настоящей меди! А если я распилю его на тонкие кружки, у тебя будет штук двести колец для занавесок; если же я просверлю в нем сто дырочек, у нас будет сетка для душа; если я натяну на мундштук рога резиновую грушу, то получится духовой пистолет, стреляющий пробкой... Так мой отец рисовал волшебные превращения одного бесполезного предмета в несчетное множество других, столь же бесполезных.

Вот почему мать, едва услышав слово "старьевщик", покачала головой с некоторым беспокойством.

Но она не сказала, о чем думает, а только спросила меня:

- Носовой платок у тебя есть?

Ну конечно же, у меня был носовой платок! Он лежал в моем кармане, совершенно чистый, уже неделю.

Охотнее всего я пользовался платком, чтобы навести глянец на ботинки или вытереть свою скамью в школе; обычай сморкаться в тонкую тряпицу да еще класть ее потом в карман казался мне нелепым и отвратительным. Однако раз уж дети являются на свет слишком поздно, чтобы воспитывать родителей, они вынуждены мириться с их неискоренимыми чудачествами и никогда их не огорчать. Вот почему, вынув из кармана носовой платок и прикрыв его уголком довольно основательное чернильное пятно на ладони, я помахал моей сразу успокоившейся маме и вышел с отцом на улицу.

* * *

У обочины тротуара я увидел ручную тележку, которую отец взял у соседа. Надпись, выведенная черными буквами на стенке тележки, гласила:

БЕРГУНЬЯС ДРОВА И УГОЛЬ

Отец, пятясь, стал между оглоблями и взялся за ручки.

- А твоя задача, - сказал он, - тормозить, когда мы будем спускаться по улице Тиволи.