Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

Наговорятся стрелки досыта, накурятся махорки до одурения, ну и заснут наконец - под грохот далекой канонады, от которой вздрагивает и стонет земля...

Рассказы про принца Гессенского, брата русской царицы, и про его переписку с Вильгельмом Витол слыхал уже не раз. Даже капитан Селенс знал про эти рассказы, посмеивался над ними, но однажды добавил - будто в письме Вильгельма были такие слова: "Лучшим в мире воином считается немец, но я отдам своих трех солдат за одного латышского".

- Знаете, Витол-кункс, - сказал капитан, - это - признание врага. Но тем оно ценнее. Я убежден, что такого мужества, какое свойственно чистокровному латышу, вы нигде не встретите.

- А вы слыхали про Петра Дерябина? - спросил его Витол.

- Ну, у Дерябина не мужество, а безрассудство. Или как там говорится? Русская удаль. Я не это имел в виду.

Минувшей осенью отступление русских частей, по выражению официальных донесений, было "скоротечным", войска отходили "на заранее подготовленные позиции". Чтобы спасти арьергардную дивизию, надо было задержать немцев хотя бы на два часа. Сделать это вызвался подпоручик Петр Дерябин. Он потребовал выделить ему несколько пулеметов, вышел к солдатам и проорал осипшим от волнения голосом:

- Кто остается со мной, братцы? Говорю честно: живыми не вернемся, я лягу первый!

Наступило долгое молчание - солдатам казалось: слышно, как стучат их сердца.

И вдруг вышел из рядов бородатый ратник, ударил шапкой о землю и сказал просто:

- Один конец!

Сделал шаг вперед еще один солдат... Потом еще... Набралось охотников всего восемь человек.