Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

Но Шумов, торжествуя, уже знал: он успеет кончить! Он успеет кончить свою речь словами, которые теперь все время были с ним, навсегда неразрывно слитые с его сознанием:

- ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЛЕНИН!

...Потом он поминил себя шагающим через весь город по мокрым, сияющим черным глянцем ночным улицам.

Неестественным казалось, что по-прежнему, будто ничего не случилось, при свете дуговых фонарей беспечно гуляет нарядная публика, скользят длинные лакомые туловища заграничных лимузинов, пролетают рысаки, закрытые сетками, сверкают окна кафе и ресторанов... Будто ничего сегодня не случилось.

И даже портрет Керенского висит как ни в чем не бывало в подсвеченной розовым светом витрине фотографа.

Гриша свернул с людной улицы и, как в первые дни своей жизни в Питере, пошел - без цели, без устали, не выбирая дороги.

Может быть, через час или позже вышел он к набережной - в том месте, где гранитные львы хмуро смотрят на Неву.

Здесь было просторно, почти безлюдно в этот час.

Только у ступеней, ведущих к воде, стоял высокий, чуть сутулый человек и не отрываясь глядел на огни, видные с другого берега.

Гриша прошел мимо. Через минуту его обогнал прохожий, обернулся, кивнул головой назад и сказал таинственно:

- Видали? Горький стоит.

Шумов остановился: конечно, то был Горький?

Он повернул к знакомой лестнице... и не решился подойти.

Все равно ему не спать в эту ночь! Лучше всего пойти сейчас к Шелягину.