Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

На первом же заседаний семинара, или, как его чаще называли, "кружка Владимира Владимировича", Гриша увидел низенького субъекта с ярким галстуком, которого он уже считал вполне разоблаченным. Шпик сидел как ни в чем не бывало и сонными глазами глядел на профессора.

После занятий Гриша не вытерпел и показал на него одному из студентов постарше:

- А вы знаете, что это сыщик? Поглядите-ка на него...

Студент засмеялся:

- Ну, кто же этого не знает!

- Тогда почему его пускают сюда?

- Да так удобнее - и нам и ему. Он же ровно ничего не понимает. Правда, нам приходится - вы заметили? - затушевывать терминологию. К примеру, Владимир Владимирович вместо слова "анархизм" говорит "крайний экономический либерализм". Ну, это прием несложный.

По имени-отчеству студенты называли только некоторых профессоров - в знак особого уважения; Регинский, например, такой чести никогда не удостаивался.

После занятий кружка Владимира Владимировича всегда подавался чай с печеньем. Это живо напомнило Григорию Шумову учителя Арямова, который вот так же принимал у себя учеников реального училища. Дело не в печенье дело в подчеркнутом отрицании какой бы то ни было официальности.

Принимая из рук профессора стакан чая, Гриша испугался: а сыщик? Нельзя же садиться вместе с ним за один стол! Но нет, шпик знал свое место: чая у Владимира Владимировича он никогда не пил, - смирненько уходил, как только вносили самовар.

Старые кружковцы были влюблены в своего руководителя; так реалисты когда-то были преданы Арямову.