Зори над городом (Повесть о верном сердце - 3)   ::   Кононов Александр Терентьевич

И вдруг накинулась на Шумова:

- Может быть, вы все-таки скажете что-нибудь? Может быть, вы спросите, кто такая была моя подруга, Люся Дзиконская?

- Дзиконская? Не дочка ли полицмейстера?

- Да. Дочка полицмейстера. Палача народа. Я и забыла, что вы из тех краев. Значит, осведомлены?

- Слышал стороной, что она застрелилась.

- Стрелялась. Но осталась жива. Главарь "серых" поторопился со своей запиской. Теперь врачи посылают ее в Каир. Идиоты! Какой там еще Каир во время войны?

- Но я слышал, - несмело вмешался Персиц, - можно и в Крым... в Симеиз, например.

- Только не осенью. И не зимой. Что же, до весны ждать?

Она помолчала, снова взяла в руки зеркальце, повертела его, отшвырнула. И опять рассердилась:

- Однако вы собеседник не из завидных, Григорий Шумов! Уж придется мне занимать вас умным разговором. О чем мы? Об убеждениях... Вы думаете, Люсе Дзиконской нужны были эти самые убеждения? Как же! Ей до интересов народа - или, как там еще говорят господа политики, до борьбы рабочего класса - такое же дело, как мне до китайского императора! Можете мне поверить, Шумов Григорий!

- А я верю.

Сурмонина зло захохотала:

- Он, видите ли, верит! Осчастливил! Чувствительно вам благодарна.

- Не стоит благодарности.

- Слушайте, вы что, подрядились злить меня? Смотрите, поссоримся!

- Нет, не поссоримся.

- Откуда такая уверенность? Не знаете вы еще меня!

- Да я встану и уйду. Вот ссоры и не будет.