Алтайские сказки   ::   Иванов Всеволод

Белолобые много жгучей воды за шкуру дадут.

Хороший охотник был - любил хвастать.

Пошел.

Ладно.

Аю вылез из берлоги на Уртымбая идет.

Пустил стрелу Уртымбай.

Мимо.

Пустил другую, в плечо угодила.

Не успел ножа выхватить, медведь навалился. Обнял. Давит.

Думает Уртымбай:

- Пропал. Не попью кумыса больше.

А медведь-Аю - клыки в пене, трясется весь, кровь из раны по шерсти брусникой катится.

Озлобился.

Только хотел давнуть Уртымбая, да невзначай в глаза ему взглянул.

Увидал Аю-медведь в глазах Уртымбая - маленькая морда, желтые клыки и пена на них.

И Уртымбай увидал свое лицо - серое как солончак и бороденка как горсточка сухой травы.

Как заноза в глаза Аю вошла.

Заревел!

Опустил Уртымбая.

И ушел Аю в тайгу.

Уртымбай, чимбары поддерживая, в аул прибежал.

Хвастается:

- Вот я какой, чуть медведя своими руками не задавил...

V.

КАК ЛЮБИЛ КАРА-СУ.

Поток горный Кара-Су любил кувшинку-Йгу, что в заводях расла. Большая, желтая, как глаза зеленого бога-Кургамыша.

Ладно.

Целует, ласково подергивает плечами мягкими Кара-Су. Йгу как амулет подпрыгивает, смеется:

- Тль... тль...

Кара-Су говорит:

- Почему ты меня одного не любишь? Всем смеешься. Небу, берегу. Всем. Я так не хочу.

Смеется Йгу, говорит:

- Не могу... тль... тль...

А ветер-Чойном завидовал Кара-Су. Все впитывает в себя - небо, берег, тополя.