Бермудский треугольник   ::   Бондарев Ю В

В этом было начало разгрома наследственного богатства, тайнымизъятием похожего на воровство, о котором еще не догадывался дед Егор Александрович, вечно занятый в своей мастерской.

- Постойте, постойте, - вздохнула Таня и нахмурилась: - А разве ваш дедушка... Ведь он академик, наверное, получает хорошую пенсию...

- Дед любит гостеприимство, друзей, публику, остались привычки от советских времен, когда его картины и скульптуры покупали все музеи за огромные деньги. Теперь - другое. А вы сами понимаете, что на академическую пенсию деда... я не могу. Ведь я, - Андрей усмехнулся, - самостоятельный человек, имеющий профессию...

Таня перебила его:

- Поэтому вы не позволите себе жить в зависимости... и так далее, и так далее, и так далее... Гордость, самолюбие и прочее, и прочее. Правда?

Он вопросительно поглядел на нее.

- Я тоже бы не смогла. Да входите же! - звонко крикнула Таня, поворачивая голову на стук в дверь, волосы ее пшеничной струёй шевельнулись на щеке. - Это ты, мама? Входи, пожалуйста! Никаких секретов!

- Разумеется, - отозвался за дверью грудной голос. В комнату вошла невысокая женщина в брючном костюме, строгое лицо, серые, как у Тани, глаза, в меру подведенные тушью, таили в себе что-то замкнуто-властное, удерживающее излишние чувства, и это внушало Андрею быть в ее присутствии официальным, что вызывало смех у Тани, сказавшей ему однажды: "Как только появляется мама, вы делаете ужасно философское и виноватое лицо, будто трусите перед грозной учительницей.