Мгновение - вечность   ::   Анфиногенов Артем Захарович

либо судорожно, беспомощно сучат ногами. Чужие драмы терзали его по ночам, как свои, власть их над летчиком была велика...

Опыт предостерегал Гранищева против губительного ухода от "мессера" по прямой, а подбитый, плохо ему повиновавшийся "ИЛ" и собственная немощь лишали возможности размашистого, энергичного, как при лыжном слаломе, маневра. Чтобы не подставлять себя, он подскальзывал в сторону от "мессера" - едва-едва, на сантиметры. Вся его надежда была в скрытности, неуловимости этого смещения. Звон раздался в его ушах, дрожь сотрясла машину. "Врезал!" - он не понял куда, вслед за гулким, как по воде, ударом ждал сбоя, обрыва в моторе, его наполненный, неизменившийся тембр отозвался в нем коротко: "Жив!"

Оранжевая ермолка в поле его зрения продвинулась вперед. Оранжевый, низко надвинутый на глаза колпак. В быстром, попутном с "ИЛом" движении немец показал ему кулак с отставленным, выгнутым назад большим пальцем. Хвала? Выдержал атаку на большой?

Издевка... Горькая издевка: его тайное, скрытое скольжение, попытка создать впечатление, внушить, будто "ИЛ" неуправляем, будто он чушка, мишень, - эта хитрость разгадана, раскрыта, и теперь, во второй обещанный заход, немец внесет поправку...

.. .Погрузилась ли в дрему открытая за капонирами на все стороны степь ни оврага, ни белеющих известью угоров, - или же все отступило, отодвинулось от них, замерло в ожидании, и оба они, оглушенные друг другом, слышали только друг друга...