Тетрадь третья   ::   Цветаева Марина

Это какбы… конверт.

(Оба определения — 27-го марта 1933 г.)

* * *



Я.

Единственный памятник, к<отор>ый бы следовало сбить — это памятник Николая I, убийцы Пушкина. Или, щадя работу Фальконета, [141] надпись:

— Памятник, воздвигнутый самодержавием убийце Пушкина.

* * *



Начало августа 1931 г.:

Я, мимо кладбища: — Господи! Как хорошо лежать!

Мур: — Вот увидите как хорошо: в земле задохнуться, в грязи.

* * *



— Поваром не особенно интересно быть: другим давать, а самому мало есть. Хорошо давать, но — в меру подчеркнуто дважды>.

(«Расточайте без счету — и смело

Все сокровища Вашей души!» — мой лейтмотив — и рок…) [142]

* * *



После проводов С., 23-го июля, на мосту:

— Пойдем воровать у людей деньги — будем богатые!

(он же)

— Будем богатые — купим все фонари!

* * *



В обратном поезде, тогда же:

— Хорошо умереть старым — ты уже жил — отдохнуть!

* * *



Еще-детское: мечетаю, мечетá.

* * *



(Запись: — Не писала с 27-го июля по 20-ое августа — отъезд С., шитье Муру штанов, уборка дома, правка «Истории одного посвящения». Были какие-то строки (концы), но сейчас не помню.)

* * *



Жена раздаривала скарб…

(Гончарова — пушкинский)

* * *



«…Если Вы не забыли меня и по-прежнему питаете ко мне добрые чувства…» — не забыла — кого? питаю — к кому? — уж д. б.