JК
Аптекарь :: Орлов Владимир Викторович
Страница: 62 из 148А уж тот-то при своей склонности к авантюрам, при своем бузотерстве мог не только развратить Любовь Николаевну, но и вовсе погубить ее, мог вообще черт-те чего наделать в Москве.
— Да ты что, Миша, — заговорил Филимон, — злюка-то какой!
— А ничего, — сказал Михаил Никифорович.
— Не позволим к Шубникову! — заявил дядя Валя. — Не дадим!
Шелковым платком Любовь Николаевна вытерла слезы. Улыбнулась. И будто бы мы услышали звуки деревенского утра, когда роса на листьях подорожника еще хрустальная и холодная, и будто бы запахло в комнате парным молоком.
— Извините меня, — сказала Любовь Николаевна, — за бабью слабость… И не из-за Шубникова я… Я не знаю, как мне жить дальше… Как быть с вами… И с собой… Может быть, я не поняла многое из того, что должна была знать… Про свое назначение… Про то, что и как делать…
— Нет, надо пожалеть девушку, — обратился к нам дядя Валя. И спросил Любовь Николаевну: — А может, мне удочерить тебя?
Любовь Николаевна покачала головой.
— Это лишнее, дядя Валя, — сказал Игорь Борисович Каштанов, и были некий протест в его голосе и словно бы напоминание и о его правах. — Нам просто надо принять условия Любови Николаевны. Придется помочь ей. Будем терпеть.
— А я что говорю? — сказал дядя Валя. — Тем более что тут кашинский эксперимент! — добавил он.
— Что там — эксперимент или еще что, нас это не должно касаться, — осторожно заметил Серов.
— Тебя это пусть и не касается, — указал ему дядя Валя, — а мы к экспериментам относимся серьезно.
— Да ты что, Миша, — заговорил Филимон, — злюка-то какой!
— А ничего, — сказал Михаил Никифорович.
— Не позволим к Шубникову! — заявил дядя Валя. — Не дадим!
Шелковым платком Любовь Николаевна вытерла слезы. Улыбнулась. И будто бы мы услышали звуки деревенского утра, когда роса на листьях подорожника еще хрустальная и холодная, и будто бы запахло в комнате парным молоком.
— Извините меня, — сказала Любовь Николаевна, — за бабью слабость… И не из-за Шубникова я… Я не знаю, как мне жить дальше… Как быть с вами… И с собой… Может быть, я не поняла многое из того, что должна была знать… Про свое назначение… Про то, что и как делать…
— Нет, надо пожалеть девушку, — обратился к нам дядя Валя. И спросил Любовь Николаевну: — А может, мне удочерить тебя?
Любовь Николаевна покачала головой.
— Это лишнее, дядя Валя, — сказал Игорь Борисович Каштанов, и были некий протест в его голосе и словно бы напоминание и о его правах. — Нам просто надо принять условия Любови Николаевны. Придется помочь ей. Будем терпеть.
— А я что говорю? — сказал дядя Валя. — Тем более что тут кашинский эксперимент! — добавил он.
— Что там — эксперимент или еще что, нас это не должно касаться, — осторожно заметил Серов.
— Тебя это пусть и не касается, — указал ему дядя Валя, — а мы к экспериментам относимся серьезно.