JК
Аптекарь :: Орлов Владимир Викторович
Страница: 64 из 148 — Не могу больше!
— И я! — вскочил Каштанов.
— Погоди, я первый, — осадил его дядя Валя.
— Но как же Михаил Никифорович, — сказала Любовь Николаевна, — ведь он… — Тут она замолчала, не желая, видно, из деликатности разъяснять, кто для нее Михаил Никифорович.
— Ладно, Любаша, вы на него не глядите, — сказал дядя Валя. — Они, курские, сами знаете. Но беда-то ведь небольшая, а? А я уж ладно. Я сдаюсь. Готов на первое желание!
— Я вас слушаю, — кивнула Любовь Николаевна.
Дядя Валя, Валентин Федорович Зотов, тут же выразил желание побыть электросексом, который лечит и двигает глазами. После уточнения терминов он согласился быть экстрасексом.
— Экстрасенсом…
— Ну ладно… экстрасенсом, — сказал дядя Валя и нахмурился. Он, видно, засомневался в чем-то и потому добавил нерешительно: — Со следующей недели.
— Хорошо, — сказала Любовь Николаевна.
— Ну! — торжествующе обратился дядя Валя к Михаилу Никифоровичу. — Теперь ты!
— Любовь Николаевна, — сказал Михаил Никифорович, — жидкость в той бутылке была какая? Пшеничная? Или из табурета?
— Ну если даже из табурета? — обиженно спросила Любовь Николаевна. — Что тогда?
— Что ты к ней пристал! — рассердился Каштанов. — Что ты взъелся-то! Из-за немытой сковородки, что ли?
— Из-за какой сковородки? — насторожилась Любовь Николаевна.
— Это мое дело, — встал Михаил Никифорович. — Простите, я должен идти. Ждут рецепты.
— И я! — вскочил Каштанов.
— Погоди, я первый, — осадил его дядя Валя.
— Но как же Михаил Никифорович, — сказала Любовь Николаевна, — ведь он… — Тут она замолчала, не желая, видно, из деликатности разъяснять, кто для нее Михаил Никифорович.
— Ладно, Любаша, вы на него не глядите, — сказал дядя Валя. — Они, курские, сами знаете. Но беда-то ведь небольшая, а? А я уж ладно. Я сдаюсь. Готов на первое желание!
— Я вас слушаю, — кивнула Любовь Николаевна.
Дядя Валя, Валентин Федорович Зотов, тут же выразил желание побыть электросексом, который лечит и двигает глазами. После уточнения терминов он согласился быть экстрасексом.
— Экстрасенсом…
— Ну ладно… экстрасенсом, — сказал дядя Валя и нахмурился. Он, видно, засомневался в чем-то и потому добавил нерешительно: — Со следующей недели.
— Хорошо, — сказала Любовь Николаевна.
— Ну! — торжествующе обратился дядя Валя к Михаилу Никифоровичу. — Теперь ты!
— Любовь Николаевна, — сказал Михаил Никифорович, — жидкость в той бутылке была какая? Пшеничная? Или из табурета?
— Ну если даже из табурета? — обиженно спросила Любовь Николаевна. — Что тогда?
— Что ты к ней пристал! — рассердился Каштанов. — Что ты взъелся-то! Из-за немытой сковородки, что ли?
— Из-за какой сковородки? — насторожилась Любовь Николаевна.
— Это мое дело, — встал Михаил Никифорович. — Простите, я должен идти. Ждут рецепты.