Человек космоса (Одиссей, сын Лаэрта - 2)   ::   Олди Генри Лайон

Отделился от колонны, словно был частью здания:

- Благоговейте!* Поспешите, уважаемые! Амнистии на исходе, но, хвала Крону, у вас еще есть время...

*Благоговейте! - (греч. "Эвфемите!"). Обычное возглашение Жреца, приглашающего к началу церемонии.

Фраза прозвучала двусмысленно.

Внутри - сумрак, мешающий толком рассмотреть убранство храма. Отверстие в центре крыши, расположенное над алтарем, света не дает, хотя на дворе день. Задрав голову. Одиссей увидел там пригоршню звезд во тьме. Проморгался: нет, звезды никуда не делись. Наверное, роспись. Возле алтаря ярко горит огонь под жертвенным треножником. Обычная картина. Разве что бронзовый котел, установленный на треножнике, куда больше обычного. Да еще: высокая клепсидра * на алтаре, забытая невесть кем и невесть зачем.

Клепсидра- водяные часы.

Набухает капля за каплей. Впитывает янтарь огня, сумрачную пыль, тишину, серость мрамора, золото прожилок; миг за мигом, мир за миром. Падает из верхней чаши клепсидры в нижнюю.

Как не бывало,

Пламя бросает на стены масленые, жирные отсветы.

В их колыхании чудится: смутные фигуры ведут таинственный хоровод, будто тени из царства Гадеса чествуют древнего сына Уранова. Тянет присоединиться, возглавить, повести лихой пляской из прошлого в будущее, не видя, что всего-навсего замыкаешь кольцо.

- Ну что же вы, уважаемые? Кронов котел еще кипит, но скоро покажется дно, и будет поздно!

Бурлит кипяток.