Человек космоса (Одиссей, сын Лаэрта - 2)   ::   Олди Генри Лайон

Сейчас -это значит сейчас. Между "раньше" и "скоро".

Между движущимися скалами Симплегадами.

Вот-вот сомкнутся.

- Дядя Одиссей, мне надоело играть, - говорил малыш Лигерон, прежде чем отречься от гнева и надеть новый доспех. - Я устал, дядя Одиссей. Я боюсь, что выиграю.

- Не бойся, - отвечал я.

- Дядя Одиссей, мне надоело играть, - он повторяет это вновь и вновь, тенью отступая в седую мглу, едва я подымаю на него взгляд. - Здесь скучно. Это плохая игра. Можно, я поиграю во что-нибудь другое? Например, буду пахарем? Или рыбаком?

- Поиграй в царя мертвецов, - отвечаю я. Зная, что это жестоко, но не в силах поступить иначе.

- Ладно. Только недолго, хорошо?

- Хорошо.

Навсегда - это ведь недолго, правда?

Вчера они клялись, что воздвигнут храм Одиссея Возвращающегося. Я испугался. Я не знал, что делать. Я и сейчас не знаю.

Пока еще не знаю.

Я вижу его, этот храм. Пустынный, каменистый распадок, и среди щебня алтарь, с которого ползут змеи. Одинокий алтарь; многие змеи. Свиваются в клубки, остро пахнущие мускусом, визгливо шипят, переплетают гибкие тела. Трепещут раздвоенными язычками. И после каждого моления змей становится больше. Хватит на сотни жезлов-кадуцеев. Какой бы храм ни воздвигли, на самом деле он будет таким. Папа, ты говорил, что гранатовую яблоньку из земель хабирру надо укреплять таинственным змием...