Деревянная грамота   ::   Трускиновская Далия

Ивашку Стенька отправил вместе с двумя приставами - вызволять жену, а Никишку отпустил, лишь убедившись, что посланные уже довольно далеко отошли.

Никишка плакался - ведь Ивашка обещал по-честному у него жену выкупить, вот деньги и пропали! Да и Пасынок за возмещением убытка к нему, к Никишке, явится.

- Да сам же ты и взял с Пасынка деньги, когда бабу ему отдавал! - не выдержал вранья Стенька. - Ступай Христа ради, пока я тебя, вора, дубинкой не пришиб!

Потом Стенька, как ему полагалось по должности, вернулся обратно на торг. Время близилось к обеденному, но морозец раньше времени заронил в душу мечту о дымящемся горшке со щами. Стенька невольно облизнулся.

Хотелось пусть бы не щей, а горячего пирога, да не хотелось за него переплачивать. Стенька гордо прошел мимо деда с богатой торговлей - его пироги ехали перед ним на санях в большом укутанном коробе, и на крышке короба он производил расчет с покупателем. Стенька деда знал - тот сам пек, сам и продавал, причем за полушку готов был удавиться.

Дед на Стеньку и не взглянул - а толкнул свои санки прямо под ноги прибивающейся через торг сочной бабе, ведущей за руку паренька.

- А вот пирогов, пирогов! - крикнул он прямо в лицо мальчишке.

Баба шарахнулась от него и потащила дитя прочь.

- Го-ордая! - послал дед в спину несговорчивой бабе острое словцо. Как поклонится - так три фунта грязи отломится!

- Эй, стой! - Стенька ухватил за плечо парнишку с большим лукошком, подвешенным спереди. Лукошко было укрыто холстиной, из-под которой выходил пар.