Деревянная грамота   ::   Трускиновская Далия

Правда, не злоупотреблял - не каждый день хаживал.

Он принял кружку с ароматным горячим напитком, отхлебнул - дыханье перехватило, столько сбитенщик грохнул туда перцу. Но и меду не пожалел, и корицы, и всего того, что давало сладость и приятный вкус.

- Дай Бог дальше не хуже, - с тем Стенька вернул пустую кружку и зашагал дальше, а вслед неслось разудалое:

- Кто наш сбитенек берет, тот здрав живет! Под горку идет, не спотыкается, на горку ползет, не поперхается!

Стенька и впрямь шел уже в гору...

- Что не заглядываешь, Степан Иваныч? - раздалось из шалаша. Стенька повернулся на голос.

Из непривычно низкого окошка посреди небольшого бревенчатого сруба установленного образца - две с половиной сажени в длину да две сажени в ширину - смотрела веселая бородатая рожа сидельца.

- Милости прошу к нашему шалашу! - продолжал он.

- А чем угостишь? - Стенька подошел.

- А вот к постному дню! - предложил радушный сиделец. - Есть белорыбица, есть семга провесная, есть и спинки стерляжьи! Осталось десять белуг самых добрых, непотрошеных, три десятка осетров, самых добрых! Стерляди мерзлые по аршину с четвертью! Три пуда семги соленой, икра зернистая пресная - опять же - самая добрая! Есть и залом!

Стенька едва не облизнулся. Если белорыбицу и стерлядь случалось едать, то про залом он только байки слышал. сказывали - рыбина в аршин длиной, солоноватая, но на самом деле - холодного копчения, добывается в Астраханском море, и вкусу изумительного...