Гробницы Атуана   ::   Ле Гуин Урсула

— Съедена! Съедена!

За дверями снова застучал барабан, быстрее, чем прежде. В молчании, нарушаемом только шарканьем ног, процессия двинулась к яркому и далекому прямоугольнику выхода.

Двойные ряды колонн, как ноги великанов, уходили в полумрак под потолком. Среди жриц, такая же черная, как они, шла девочка, торжественно ступая босыми ногами по замерзшей траве и ледяным камням. Когда на ее пути сверкнул пробившийся сквозь разрушенную кровлю солнечный луч, она и не подумала глянуть наверх.

Черная процессия вышла из Тронного Зала и окунулась в холодный, призрачный утренний свет. Солнце только что появилось над горизонтом и осветило горы на западе и стену Тронного Зала. Остальные здания все еще лежали в красновато-пурпурной тени, если не считать блестящей, только что заново позолоченной кровли храма Богов-Братьев, стоящего на невысоком холме. По четыре в ряд процессия черных жриц двинулась по тропе, спускавшейся по склону Холма Гробниц, и в ней родилась молитва. В мелодии ее было только три ноты и одно-единственное слово, потерявшее от бесконечного повторения всякий смысл, как верстовой столб на заброшенной дороге. Снова и снова повторяли его жрицы, и День Возрождения Первой из них заполнился тихим речитативом, нескончаемым жужжанием.

Девочку водили из храма в храм, из зала в зал. В одном месте ей дали лизнуть соли, в другом — заставили встать на колени и остригли голову, после чего смазали оставшиеся короткие волосенки маслом и душистым уксусом.