Кесаревна Отрада между славой и смертью   ::   Лазарчук Андрей

Тот удержался бы, но земля превратилась в текущий песок. Они скатывались вниз, как муравьи в воронку песчаного льва. Она ожидала удара о дерево, но в последний миг дно отдалилось недалеко, вот, рядом, достать, опереться... нет. Она повисла, как муха в паутине, как... как те странные пленники... как Агат: его прощальный взмах: Она не знала, кто такой Агат. Это было в другой памяти. Но, повинуясь новому страху, она согнула негнущуюся руку и схватила себя за щеку. Под рукой было что-то мягкое, нечувствительное, податливое. Не трогай, прошептал кто-то рядом, осторожно, сорвешь... И еще прошептал: дайте ей пить. У губ тут же появился горячий край ковша. Давясь, Отрада глотнула жгучую жидкость. Ей показалось, что это деготь. Чья-то рука удерживала ее затылок. Пей. Пей, пожалуйста, пей... Она отхлебнула еще и еще. Горечь и сильнейший запах березы. На миг стало светло и легко. Она повернула голову. Неоконченная картина: парящие в воздухе торсы, голые и задрапированные, угол каменной кладки... И тут же торопливо нахлынула липкая пузырящаяся тьма.

Глава вторая.

Знахаря нашли только в третьей по ходу деревне, девяностолетнего обезножевшего старика. Алексей буквально на руках принес его в дом старосты, куда положили метавшуюся в лихорадочном бреду кесаревну, велел: лечи. Сам остался за помощника - со знахарским правнуком, белесым до полной бесцветности пареньком лет пятнадцати. У паренька был маленький безвольный подбородок, вялый рот и глядящие в разные стороны глаза.