Кесаревна Отрада между славой и смертью   ::   Лазарчук Андрей

Потом один из них, невысокий и худощавый, опустился на колено: - Кесаревна, прощения просим: - Кто вы? - спросила она, откидывая волосы, вымытые вчера: еще до того, как стало известно о врагах, а значит - вечность назад: - И что вам нужно? За спинами незваных трепетала старостина дочка. Фонарь в ее руке ходил ходуном. И коленопреклоненный не глядя взял тот фонарь и осветил свое лицо и лицо своего спутника, который тоже, помедлив секунду, опустился на колено. Правая рука его покоилась на косынке: - Вы узнаете меня? - спросил худощавый. - Астион, - вспомнила Отрада. - Я видела вас на совете: и потом: - Да! А это - владетельный слав акрит Афанасий Виолет, ленник этих мест. - Вы ранены? - спросила его Отрада. - Давно, кесаревна. Еще весной, в первых боях. - Встаньте. Подождите меня в сенях, я оденусь и выйду к вам. Проскиния, помоги, добрая моя: Ведь все хорошо, уговаривала она себя, не попадая в рукава льняного платья с вытканным орнаментом; платье это, слежавшееся до желтизны складок, принес по поручению знахаря его внук, и Проська потом целый день вываривала это платье с золой, а после отглаживала вальком. Алексей просмотрел - очень внимательно - орнамент и остался доволен. Платье, если честно, висело на ней, как на вешалке, и даже рукава следовало подворачивать: :все хорошо, все хорошо, но откуда тогда эта тревога, эта воющая в голове сирена - откуда? Будь очень острожной, проговорила она мысленно и даже мысленно написала эти слова на стене, но ничем настороженность не выдавай: Она вышла в светлые сени. Гости стояли, хозяев как ветром сдуло. Позади часто-часто дышала Проська. Пожалуй, до нее только сейчас дошло, изпод кого она выносила горшки: Отрада чувствовала, что ее покачивает, как водяное растение. - Я готова выслушать вас, - сказала она.