Колесо Фортуны   ::   Дубов Николай Иванович

- Не ври, Григорей! Кого-нито обманешь, меня - нет! Иван приехал, я спрашиваю: "Продавать приехал?" - "Продавать". - "И дворовых тоже?" - "И дворовых. Куда ж их девать?" Ну, я узелок свернула и на тракт - где подвезут, где пешком. Все ноженьки оттоптала - почитай, месяц шла до этого содома...

Ты только не думай - я не просить тебя пришла. Я пришла тебе в глаза поглядеть... А потом обратно пойду, али можешь меня здесь на съезжую отправить... Пускай потешатся - высекут старуху... Что ж ты в землю уставился? Ты мне. в глаза гляди! Стыдно небось?

- Ох, как стыдно! - не поднимая налитого краской лица, ответил Григорий.

Ему и впрямь было мучительно стыдно. Не того, что собирался продавать свою мамку - этого в мыслях не было, - а того, что он просто забыл о ней... Ведь он непритворно, на самом деле горячо любил ее и знал, что она отвечает ему еще большей любовью. Нянчила она всех - и Алексея, и младшеньких - Федора с Владимиром, но для Григория была еще и кормилицей. Вымахал Григорий в здоровенного детину, а для нее так и остался ненаглядным дитятей. Собственный сын Домны помер в малолетстве, и все нерастраченные материнские чувства обратились на барских детей, и прежде всего на Григория. Она и в давнюю пору была строга, баловства никакого не допускала, но и обижать детей не позволяла.

Родитель был норовом крут, на руку скор, перечить ему никто не смел, решалась на это одна Домна и умела поставить на своем. Мало-помалу она оказалась всем необходимой, превратилась в барскую барыню, полную хозяйку, и только что не члена семьи.