Много шума из никогда   ::   Миронов Арсений

Теперича однако в подвал посадили. Ох, горюшко… аль моя плешь – наковальня, што всяк по ней вдарить норовит?

– А Потап где? – вздрогнул Данька.

– Да уж небось дома сидит – или у дядьки Сильвестра! – вздохнула Бустя. – Они его отпустили. Потому как боязно медведя убивать – Велес осерчает, да все лесные хозяева нипочем не простят, начнут на дорогах подстерегать…

– Уф-ф. Я уж испугался: думал. Палица будет мстить Потапу за бросок в озеро. Слава Богу.

– Это ж какому богу-то? – живо переспросил Посух, поворачиваясь во мраке на бок.

– Да уж небось не Стрибогу! В избушке видал образок на стене? Вот Ему и слава.

– Так, слушай сюда, – после минутного молчания изменившимся голосом произнес дед, почти перестав шепелявить. – Ты извини, добрый молодец. Я по дряхлости ума не сразу разобрал, кто будешь таков. Тебя, что ли, Михайло оставил Стати принимать?

– К сожалению, да. Я предпочел бы… не оставаться, а поехать с ним в Калин.

– Это зачем же?

– Над Михайлой какое-то заклятие сгустилось – из-за меня. Словно черти душу крутят – заставляют его с погибшей женой заживо в могилу лечь.

– Да неужто?! – Старик вдруг охнул каким-то молодым голосом. – Неужто случилось-таки? Обручи эти поганые, волшебные… и что, Михайло тебя в избушке оставил, а сам – с мертвым телом в Калин, в ханскую гробницу? Ох, беда…

Он снова затих. Стало слышно, как негромко захлюпала носом Бустя – вспомнила про бедного дядьку Потыка.