JК
Много шума из никогда :: Миронов Арсений
Страница: 667 из 727Данька отдернул голову – и увидел, что палица уже занесена в воздух – широкий расперенный набалдашник булавы падучей звездой вспыхнул над ним…
Он понял, что через секунду Палица недрогнувшей рукой опустит на Данькину голову веский конец своей булавы, легко и мигом дробя серебряной гирей кости черепа. Данила не хотел убивать породистого бультерьера Палицу. Поэтому, отпуская в краткий полет с окровавленной ладони узкое заостренное перо железного ворона, он засомневался в себе. Поэтому тонкая бритва пера вонзилась не точно в горло, как это происходило ранее с пугающим постоянством. Острый предмет вильнул в воздухе и ушел ниже, впиваясь под ключицу, – бультерьер по-детски охнул, и тяжкая палица сорвалась с фатальной траектории удара. Когда рыжая сестричка, перекатившись раза три по полу, вскочила на ноги, готовясь к новой атаке – на этот раз на своего бывшего начальника, – начальник уже лежал на полу, хрипя и мотая белобрысой головой.
– Братец! – Она метнулась к куче переплетенных тел на полу, с усилием стащила с Даньки тело бесчувственного детины и вцепилась в рубаху, ожесточенно расталкивая: – Братец, скажи хоть слово! Ты живой? Ты цел? Ха-ха-ха, вижу-вижу, что живой! Вставай – бежим-бежим отсюда! На дворе полно дружинников, не ровен час кто в дом зайдет! Ну, вставай, не притворяйся!
– Ха-ха, видишь? Я обещала, что тебя спасу, и спасла. Я умница! – Пыхтя и скользя босыми пятками по полу, она подтащила Даньку к лавке. – Правда, я ловко его завалила? Я умница. А ты ленивый – вставай наконец на ноги, мне же тяжело тебя тащить!
– Люди… Там еще люди в подполе.
Он понял, что через секунду Палица недрогнувшей рукой опустит на Данькину голову веский конец своей булавы, легко и мигом дробя серебряной гирей кости черепа. Данила не хотел убивать породистого бультерьера Палицу. Поэтому, отпуская в краткий полет с окровавленной ладони узкое заостренное перо железного ворона, он засомневался в себе. Поэтому тонкая бритва пера вонзилась не точно в горло, как это происходило ранее с пугающим постоянством. Острый предмет вильнул в воздухе и ушел ниже, впиваясь под ключицу, – бультерьер по-детски охнул, и тяжкая палица сорвалась с фатальной траектории удара. Когда рыжая сестричка, перекатившись раза три по полу, вскочила на ноги, готовясь к новой атаке – на этот раз на своего бывшего начальника, – начальник уже лежал на полу, хрипя и мотая белобрысой головой.
– Братец! – Она метнулась к куче переплетенных тел на полу, с усилием стащила с Даньки тело бесчувственного детины и вцепилась в рубаху, ожесточенно расталкивая: – Братец, скажи хоть слово! Ты живой? Ты цел? Ха-ха-ха, вижу-вижу, что живой! Вставай – бежим-бежим отсюда! На дворе полно дружинников, не ровен час кто в дом зайдет! Ну, вставай, не притворяйся!
– Ха-ха, видишь? Я обещала, что тебя спасу, и спасла. Я умница! – Пыхтя и скользя босыми пятками по полу, она подтащила Даньку к лавке. – Правда, я ловко его завалила? Я умница. А ты ленивый – вставай наконец на ноги, мне же тяжело тебя тащить!
– Люди… Там еще люди в подполе.