Окаянный груз   ::   Русанов Владислав

Ну что, сотник, понятно я тебе разъяснил?

— Понятно. Понятнее некуда. Я тебе вот что отвечу, пан Симон. Радовиту я верю. Он не за страх, а за совесть служит. Молодой, правда, еще, крови боится, но ничего, оботрется.

— Ладно. Надежный так надежный. Пускай служит. Это хорошо. Плохо, что баба свидетельствовать не сможет.

— Не сможет.

— Тогда грош цена, пан сотник, всем нашим речам. Как выберут нового короля… Мы-то, понятное дело, будем насмерть за Януша князя Уховецкого стоять. Но человек предполагает, а Господь располагает.

— Что ж делать, пан Симон? Как правду утвердить?

— Да не надо ее утверждать. Пока не надо. Победим, тогда начнем утверждать. А нет, не победим, дозволим не тому кому надобно на троне воссесть, не до того будет. Уж ты поверь мне, пан сотник.

— Ясно. — Войцек побарабанил пальцами по столешнице. — Яснее ясного. Обедать будете? И ты, пан Симон, и пан Пячкур, — он кивнул на молчаливого гостя — невысокого, тонкого в кости, с девичьи нежными щеками, но смоляными усами, закрученными лихими кольцами, и стальным взглядом полуприкрытых глаз.

— Обедать? Обедать — это хорошо. — Полковник одернул жупан. Поднялся. Потом снова сел. — Ладно, Войцек. Как ни тяжело, а говорить надо…

— Что еще, пан Симон? — Шпара уже выбрался из-за стола, выжидающе глянул на командира сверху вниз, засунул большие пальцы за пояс. — Чем еще я прогневил гетманов и корону?

— Эх… Это… Ладно, Войцек… Ты… Это… Тьфу ты, пропасть!

— Да говори уже, пан Симон.