Перстень Борджа (Петр Кукань - 2)   ::   Нефф Владимир

- Смертью,- уточнил Петр,- я считаю не только конец физического существования и безвозвратный уход в небытие, но и сластолюбиво-ленивую уступчивость этому небытию уже в ту пору, когда физическая жизнь еще продолжается,- праздность, обжорство, недостаток активности и деятельной воли. У меня достанет денег, чтоб окружить себя роскошью и предаться сладкому безделью. А посмотри, вместо этого я благоустраиваю свой остров и учусь.

- А можно поинтересоваться, чему? - спросил молодой кардинал с учтивым любопытством.

- Всему, чему можно научиться,- сказал Петр.- К примеру, за два года, что я тут, я освоил язык арабов, турок, персов и их причудливую, но прекрасную письменность. Я пишу угловатым куфическим письмом, которое лучше всего смотрится на пергаменте, выделанном из кожи газелей, литературным письмом пасхи, эпистолярным рика, парадным - тумар, орнаментальным - тултх, равно как и письмом - рихани; чему научился ты в свои праздные часы и минуты.

Кардинал вынужден был признаться, что в свои часы и минуты он не научился ничему.

-Писак, простить тебя, кто сверх вины еще ленив? - возмутился Петр.Дарить прощение что ты - бездушное ничто?

-Ты прав,- признал молодой кардинал.- Но всего святого, открой мне, отчего ты заговорил в стихах?.

- В пору своих сомнительных успехов, достигнутых не без моего участия, ты не мог мне простить, что я внук кастратора и сын шарлатана,- перебил Петр, оставив без внимания вопрос, заданный кардиналом.