Лотерея блатных   ::   Сан-Антонио

Он в таком состоянии, что я не могу его трогать… Думаю, когда из него вытащат эту палку, он сразу загнется.

Я немного поднимаю его голову.

— Эй, — говорю, — Греноблец, ты меня слышишь? Его хрип прекращается.

Я думаю, что он умер, но замечаю, что его глаза открыты и поворачиваются ко мне.

— Ты меня слышишь, парень? Это худой тип с седеющими волосами.

Несмотря на всю мою черствость, мне становится его жаль.

— Ты можешь говорить?

Он отвечает “да”, но это скорее стон, чем слово…

— Тебе больно?

— Да-а! — выдавливает он.

— Не волнуйся, тебя отвезут в больницу и там подлатают.

— Ха.., на… — бормочет он.

Черт возьми, он чувствует, что ему осталось немного.

— Надейся, Греноблец, пока жив, еще есть шанс… Я хочу спросить тебя об одной вещи… Где труп того мужика?

Он не отвечает… Его глаза закатываются… Белое лицо сереет…

Я чувствую, что веду себя как последняя свинья. Представляете себе меня, сидящего в разбитой машине рядом с умирающим, нанизанным на руль? И вместо того, чтобы помочь ему или оставить в покое, я его мучаю! Я совершаю преступление против человечности.

— Греноблец, ты должен мне это сказать. Хотя бы покажи жестом!

Господи, ведь ты же был ребенком… Дети честные… Так хоть в память об этом… В память о твоей матери скажи мне, где труп… Ты ведь можешь говорить…

Его глаза открываются необыкновенно широко, рот тоже.