Лотерея блатных   ::   Сан-Антонио

Он делает несколько вдохов… Из его горла вырывается нечленораздельный звук…

Фонетически это звучит как “Лискизал”.

Я чуть не плачу:

— Повтори, Греноблец… Повтори, я не понял… Скажи еще раз…

Я прижимаюсь ухом к его губам… Чувствую кожей его липкую кровь.

Странное дело, но это не вызывает у меня никакого отвращения…

Прерывистое хриплое дыхание умирающего щекочет мне ухо.

— Повтори, Греноблец, повтори… И происходит чудо… Он на секунду перестает дышать и говорит снова:

— Ли.., кий.., а.., зал…

— Ли кий а зал, — повторяю я за ним. — Что это может значить?

И вдруг какой-то передачей мысли до меня доходит.

— Лионский вокзал?

— А-ада!

И он отдает концы. Его лоб остается прижатым к разбитому лобовому стеклу, изо рта течет кровь… Я вылезаю из машины.

Пино смотрит на меня.

— Какой ты бледный! — восклицает он. Я перешагиваю через тело Мари-Жанны и грубо расталкиваю зевак. Вернувшийся Берюрье кричит мне:

— Они едут… Ты куда?

— Выпить стаканчик, я себя дерьмово чувствую.

— На углу улицы есть забегаловка…

— Приходи туда вместе с Пино, как только приедут полицейские…

— Понял!

Я вялой походкой дохожу до бистро, указанного моим достойным коллегой. Что-то мне хреново. Сегодня вечером жизнь особо тяжела… У меня, так сказать, началось несварение желудка от всех этих трупов.

Моя Маргарита… Падовани… Подружка Турка… Греноблец… А плюс ко всему маринующийся где-то безголовый труп!

Надо мне было стать крестьянином.