Мент   ::   Константинов Андрей

Тихорецкая приподнялась на локте, посмотрела Сашке в лицо:

— Ты что, капитан, серьезно?

— Совершенно серьезно, Настя. Я тебя люблю.

— О, Господи! Санька! Тебе что — плохо со мной так?

— Мне очень хорошо с тобой. Но я не хочу делить тебя ни с кем.

— Глупости это, Санечка. Это в тебе мужские амбиции играют.

— Настя, мне невыносимо думать о том, что ты спишь с этим…

— Са-ня!

— Ну что — Саня? Я же не мальчик.

— Мальчик ты еще. Пацан. Ну, брошу я Тихорецкого. Отвезешь ты меня на трамвае в ЗАГС. Усатая тетенька поставит нам штампики в паспорта. А потом ты — опять же на трамвае — привезешь меня в свою двухкомнатную квартирку к твоим папе и маме. Ой, счастья-то будет! Мы с мамой будем делать котлеты в пятиметровой кухне и смотреть ваши семейные альбомы. Раз в месяц ты будешь приносить мне зарплату — целых сто пятьдесят рублей!

— Почему сто пятьдесят? — удивился Зверев.

— О-о, извини! Конечно, целых двести!

— Настя, неужели в этом все дело?

— В этом, милый, в этом. Жизнь-то у меня одна. И прожить ее в нищете я не хочу. Я не хочу носить штопаные колготки и есть макароны. Это мерзко, Саша. Б-р-р-р… это пошло.

Зверев сел на кровати, сунул ноги в тапочки полковника. На экране телевизора Собчак говорил о победе демократии. Зверев встал, вышел из спальни. На кухонном столе лежала пачка «Мальборо» Анастасии и его собственная пачка «Родопи». Зверев усмехнулся, сел и закурил родопину. На душе было мерзко. Павел Сергеевич, в красивой деревянной рамочке, смотрел строго.