Мой бедный Ёрик   ::   Вересов Дмитрий

Он был среди рабочих, которые развешивали картины, а потом отвозили их в мастерскую Иеронима, — аккуратно, как на уроке, ответила мачеха Тамара.

— Значит, Иероним не убивал. Не он убил негодяя…

— Ты говоришь это с каким-то сожалением. Нравилась роль жены убийцы? Умер Вилен Сергеевич не потому, что был негодяем. Он погиб из-за своего слишком большого таланта. Он был нашим всем, как Пушкин…

— Можно хотя бы Блока и Пушкина не трогать?! — почему-то именно это задело Аню.

— Желание приговоренного — закон. Но это было твое последнее желание. Вилен Сергеевич, как ты недавно заметила, был и пропагандистом, и агитатором, и организатором. Его было слишком много, он был везде, он все знал, все предусмотрел. И он был очень опасен, как человек, не верящий ни во что и не любящий никого. Я чувствовала, что наш бизнес его уже не устраивает, что он тяготится мной, что я мешаю ему. Если бы он захотел, Анечка, он бы вас поставил на мое место и сделал своей любовницей. Он даже намекал мне на это, мерзавец. Он был слишком сильной фигурой, а наша игра была для него слишком мелкой. Поэтому я убрала его, чтобы спокойно жить, зарабатывать на разработанной им схеме. Что же касается твоего мужа, то этот неврастеник и сумасброд казался Вилену Сергеевичу очень опасным. Он очень жалел, что взял на роль мазилы Иеронима. Его привлекла сначала известная фамилия Лонгиных. Поэтому я убила двух зайцев. Иероним — убийца, Пафнутьев — жертва. Все очень просто.