JК
Седьмая часть тьмы :: Щепетнёв Василий
Страница: 156 из 189Жрецы свои тайны берегли. Так что — берегитесь, — шутливо предостерег Алексей.
— Вы полагаете, все это — ерунда? — маркиз уловил настроение собеседника.
— Для тех, кто верит, возможно, и нет. Самовнушение, самогипноз… Знаете, маркиз, я и к обычному гипнозу подозрительно отношусь, кажется — надувают шарлатаны, — Алексей рассмеялся. — Хотя, возможно, я просто ограничен и не способен воспринять новые идеи. Но пытаюсь, даю слово, пытаюсь, — он вспомнил о поручении отцу Афанасию. Антарктида…
— Есть многое на свете, писал Вильям Шекспир. И многое есть во тьме, — маркиз закрыл свою тетрадь. — С вашего позволения, я сошлюсь на наш разговор, когда обращусь к господам Павлову и Юнгу.
— Разумеется, маркиз, — согласился Алексей. — А пока не составите ли компанию? Ужасно не хочется чаевничать одному.
— Чаевничать?
— Пить чай. На западной террасе место просто заколдованное — никогда не бывает комаров. Радио послушаем. Идемте, а то самовар стынет, — и он вышел из светлой гостиной навстречу тьме.
22
Потолок уходил ввысь, даже не потолок, а своды, мощные, могучие, каменные, но Вабилов не чувствовал простора, напротив, казалось, что камень рухнет, задавит.
Ничего, простояла ратуша сколько-то веков (эстонцы любят точность), простоит и сегодня.
Он оглядел зал — поверх бумаг, его речи, четыре машинописных листка, которые Вабилов с профессорской неловкостью устраивал на пюпитре.
— Вы полагаете, все это — ерунда? — маркиз уловил настроение собеседника.
— Для тех, кто верит, возможно, и нет. Самовнушение, самогипноз… Знаете, маркиз, я и к обычному гипнозу подозрительно отношусь, кажется — надувают шарлатаны, — Алексей рассмеялся. — Хотя, возможно, я просто ограничен и не способен воспринять новые идеи. Но пытаюсь, даю слово, пытаюсь, — он вспомнил о поручении отцу Афанасию. Антарктида…
— Есть многое на свете, писал Вильям Шекспир. И многое есть во тьме, — маркиз закрыл свою тетрадь. — С вашего позволения, я сошлюсь на наш разговор, когда обращусь к господам Павлову и Юнгу.
— Разумеется, маркиз, — согласился Алексей. — А пока не составите ли компанию? Ужасно не хочется чаевничать одному.
— Чаевничать?
— Пить чай. На западной террасе место просто заколдованное — никогда не бывает комаров. Радио послушаем. Идемте, а то самовар стынет, — и он вышел из светлой гостиной навстречу тьме.
22
Потолок уходил ввысь, даже не потолок, а своды, мощные, могучие, каменные, но Вабилов не чувствовал простора, напротив, казалось, что камень рухнет, задавит.
Ничего, простояла ратуша сколько-то веков (эстонцы любят точность), простоит и сегодня.
Он оглядел зал — поверх бумаг, его речи, четыре машинописных листка, которые Вабилов с профессорской неловкостью устраивал на пюпитре.