JК
Мудрость отца Брауна (рассказы) :: Честертон Гилберт Кийт
Страница: 118 из 252В ней находилсятолько один человек. Тот, кого отец Браун видел из окна трактира, стоял теперь, прижавшись к стене, словно загнанный зверь.
- Мы пришли, - вежливо сказал отец Браун, - вернуть эту монету владельцу. - И он показал на человека с кривым носом.
Фламбо вытаращил глаза.
- Он что, нумизмат? - спросил он.
- Это мистер, Артур Карстэрс, - уверенно сказал священник, - он коллекционирует монеты несколько странным образом.
Человек так ужасно побледнел, что кривой нос выделялся теперь на его лице как некая самостоятельная комическая деталь.
Он вдруг повернулся и вышел в соседнюю комнату, с силой захлопнув за собой дверь.
- Остановите его! - закричал отец Браун, бросаясь вперед и налетая на стул. Со второго рывка Фламбо распахнул дверь. Но было уже поздно. В мертвой тишине Фламбо прошел через комнату и позвонил по телефону доктору и в полицию.
Пустой лекарственный пузырек валялся на полу. Поперек стола лежало тело человека в буром халате, прямо на лопнувших, прорвавшихся пакетиках из оберточной бумаги, откуда сыпались и раскатывались никакие не римские, а самые современные английские монеты.
Священник взял у Фламбо и поднял вверх бронзовую голову Цезаря.
- Вот и все, что осталось от коллекции Карстэрсов, - сказал он. После довольно длительной паузы он продолжал со своей более чем обычной мягкостью: - Завещание, которое оставил дурной отец, было жестоким и, как видите, сын затаил обиду.
- Мы пришли, - вежливо сказал отец Браун, - вернуть эту монету владельцу. - И он показал на человека с кривым носом.
Фламбо вытаращил глаза.
- Он что, нумизмат? - спросил он.
- Это мистер, Артур Карстэрс, - уверенно сказал священник, - он коллекционирует монеты несколько странным образом.
Человек так ужасно побледнел, что кривой нос выделялся теперь на его лице как некая самостоятельная комическая деталь.
Он вдруг повернулся и вышел в соседнюю комнату, с силой захлопнув за собой дверь.
- Остановите его! - закричал отец Браун, бросаясь вперед и налетая на стул. Со второго рывка Фламбо распахнул дверь. Но было уже поздно. В мертвой тишине Фламбо прошел через комнату и позвонил по телефону доктору и в полицию.
Пустой лекарственный пузырек валялся на полу. Поперек стола лежало тело человека в буром халате, прямо на лопнувших, прорвавшихся пакетиках из оберточной бумаги, откуда сыпались и раскатывались никакие не римские, а самые современные английские монеты.
Священник взял у Фламбо и поднял вверх бронзовую голову Цезаря.
- Вот и все, что осталось от коллекции Карстэрсов, - сказал он. После довольно длительной паузы он продолжал со своей более чем обычной мягкостью: - Завещание, которое оставил дурной отец, было жестоким и, как видите, сын затаил обиду.