Третья стихия   ::   Симонова Мария

У беспутного деда имелся : еще один вариант данной поговорки с другой концовкой: «С кем боролись, от тех и залетели», — но с этот перл он приберегал для бабки Эвелины и вообще предпочитал блистать им при женской половине семьи и прочего человечества.

Короче говоря, водворили Михаила, а вслед за ним Илли и остальных задержанных, за решетку в КПЗ, как и повелось — грязную и тесную для такого количества арестованных. Сотоварищи из народа сразу повели себя как блудные сыновья, вернувшиеся в родной дом после длительной загранкомандировки: все они тут же завалились спать прямо на полу, не оставив на нем практически свободного места. Складывалось впечатление, что их оторвали от сезонной спячки и при первой же возможности они моментально вновь в нее погрузились.

Михаил и его компания стояли у решетки, все еще не в силах осознать свой новый гражданский статус и привыкнуть ко всем обстоятельствам, вполне логично из этого статуса вытекающим. Вскоре перед решеткой появился, гремя ключами, набыченный шкаф черного дерева — не иначе как местный дежурный надзиратель. Повозившись немного с ржавым замком, он открыл решетку и ткнул пальцем в Михаила:

— Ты! Выходи!

Звучало это так, словно Михаила вызывали хмурым утром на расстрел. А что ж, кто его знает, здешнее уголовное право… Он взглянул на прощание на Илли — впервые за время их знакомства открыто и долго, как в последний раз. Она ответила встревоженным взглядом.