Война за погоду   ::   Прашкевич Геннадий

Пять не пять, но на свист, пронзительный и высокий, мгновенно вывалился из тумана вахтенный, аза ним сам Хоботило. Ловчее портового крана вознес Вовку над палубой:

- Не зови лихо, когда оно тихо, иждивенец!

До Вовки не сразу дошло, что лихо в данном случае вовсе не одобрение, скорее хула. Опять получалось: все на судне пасут друг друга от бед, радист на связь не выходит - "Мирный" находится в зоне радиомолчания, - только он, Вовка, пассажир и иждивенец, кличет это самое лихо.

- Откуда свисток, поливуха?

Вовка знал: поливуха - это такой подводный камень, через который вода перекатывается, не давая буруна. Опасный камень, подлый. Сравнивать Вовку с поливухой было нечестно. Это он и выложил боцману.

- Не учи бабушку кашлять! Ты своим свистком все Карское разбудил!

Кутаясь в малицу, появилась на палубе мама. Из-под рыжей лисьей шапки выглядывал кончик рыжей косы. Ни о чем не спрашивая, попросила боцмана:

- Отдайте мне мальчишку, дядя Кирилл. Я его посажу за учебники.

И сказала Вовке:

- Кончился для тебя август. Считай, живешь уже в сентябре!

И пошла неторопливо вниз, двумя фразами перекроив календарь, создававшийся человечеством многие тысячи лет. А ведь до сентября оставалось целых три дня. Вовка мог совершенно законно бить баклуши и беседовать с Белым, и вдруг - сентябрь, приехали!

С мамой не поспоришь. Она в бабушку. Даже боцман Хоботило ни в чем не перечил маме. На острове Врангеля в пургу она разыскала и вывела к поселку двух заплутавших в тундре геологов.