Война за погоду   ::   Прашкевич Геннадий

Ничего!

На две-три минуты глянул из тумана голый, каменный лоб мыса Канин Нос, но втот день Вовке было не до наблюдений. В тот день Вовку укачало до тошноты и он валялся на рундуке в тесной душной каютке. В беспросветной, в промозглой мгле (в жмучи - так объяснил боцман Хоботило) прошло за кормой еле различимое желтоватое плато острова Колгуева. Укрытая мутным, с изморозью дождем (морозгой, по объяснению того же боцмана), явилась и исчезла по левому борту узкая полоска Гусиной Земли, обживал которую когда-то и его, Вовкин, отец - полярный радист Павел Дмитриевич Пушкарев. А еще несколько часов торчали они зачем-то под обрывистыми утесами мыса Большого Болванского. Но попробуй расскажи закадычному дружку Кольке, что он, Вовка, за все свое путешествие видел лишь этот Болванский! Колька, понятно, его на смех поднимет.

Из тумана в туман, из жмучи в морозгу.

Он, Вовка, предпочел бы видеть рычары - этот крошащийся, выдавленный на берег лед.

"Странный у тебя род занятий, - сказал бы Колька Милевский. - Не мужской род!"

И оказался бы прав, потому что интересным морское путешествие было для Вовки только в самый первый день, когда караван грузовых судов под прикрытием сторожевика вышел из Архангельска и на борт "Мирного" поднялся военный инспектор.