Возлюбленная Казановы ( Опальная графиня)   ::   Арсеньева Елена

***

Вот и вышло, что герр Дитцель уехал в Россию, а все остальные, и в их числе Гаэтано (его так и называли, ведь иного имени он не знал, а креститься здесь было негде), отправились в Рим.

На виллу Роза.

***

Порою Лиза сама себе поражалась. Казалось бы, уже давно сердце ее настолько изранено — ведь это только на ногах заживают следы дальних странствий, а раны сердца неисцелимы и вечны! — что не сыщется в мире ничего, могущего воротить ей радость и остроту впечатлений, а поди ж ты, снова и снова, после темных провалов, возносило ее на светлые вершины, откуда широко и вольно открывался окрестный мир, сияющий и поющий, за который она волей-неволей благодарила бога, — и летела над теми вершинами, пока новый черный смерч вновь не скручивал ее и не свергал в бездну.

Так было, она помнила, всегда, с самого детства, еще когда беспросветность Елагина дома была основой ее существования. В неизбывной суровости дней подчиненным Неониле Федоровне случалось, спозаранку слезами умывшись, выбежать по воду и вдруг замереть у забора, закинув голову и уставившись в вышину, где, вихрем крыл колебля заснеженные липы и рябинки, неслись птичьи стаи — одна за другой, бессчетно, небо до мрака в очах закрывая! Ветер летел тогда с небес, прерывая дыхание и студя щеки. Иной раз птицы опускались на ветви, унизывали их, будто бусинами, раскачивая, то были свиристели, запоздавшие с перелетом в теплые края, их ледяной, стеклянный перезвон так и сыпался наземь.