Он убил меня под Луанг-Прабангом   ::   Семенов Юлиан Семенович

Рисовать не стрелять, - добавил он и засмеялся. - Правда, Степанов?

Кхам Бут внимательно посмотрел на Степанова, который ничего не ответил.

- У меня в Москве много друзей-живописцев, - сказал Степанов. - Я люблю сидеть у них в мастерских.

- Запах скипидара? - улыбнулся Бут. - Живопись имеет приятный запах, да? Я мало знаю художников. Когда я учился в Америке, я часами простаивал возле картины русского художника Кандинского "Я и моя деревня". Я думал, что он это писал и про мою лаосскую деревню.

- Спасибо, - тихо сказал Степанов, не в силах отвести взгляда от громадноглазого, худого лица Бута.

- Он что, твой родственник? - спросил Ситонг.

- Кто?

- Ну, этот... Русский художник в Америке?

- Нет. Почему?

- Зачем же ты благодаришь?

Кхам Бут снова усмехнулся. Усмешка его была жесткой и внезапной.

- Пошли, - сказал он, - я покажу вам кое-что. Вообще-то все - мура. Я только начинал искать.

Он зажег еще один керосиновый фонарь и достал из-под циновок два блока. Первый - большой, коричневый - он отложил в сторону, а тот, что был поменьше, открыл резким жестом, будто дирижер, начинающий работу. Он начал неторопливо раскладывать по кремневому полу пещеры свои рисунки. Живопись его была пронизана синим громадным солнцем.

- Любите Ван-Гога?

- Очень. Заметно, что подражаю?

- Не подражаете. Продолжаете. Подражателем быть плохо, продолжателем - почетно.

- Спасибо.