Зеркало и чаша   ::   Дворецкая Елизавета

Дивину зацепило самым краешком — вдруг ей стало так жутко, будто весь мир исчез, а вокруг простерлась черная Бездна, в глубинекоторой полыхал багровым пламенем Изначальный Огонь. Но тут же для нее все это исчезло. Мужчина отпустил ее, Дивина очнулась, открыла глаза.

И вцепилась в траву, на которой сидела: в трех шагах от нее возле березы стояла девушка такой красоты, что от одного взгляда на нее перехватывало дух. Сквозь полупрозрачную, легкую, как слои летнего тумана, рубашку маняще просвечивали очертания точеных плеч, округлостей пышной груди, длинных стройных ног; тяжелые, густые пряди золотистых волос спускались ниже колен. Под ее ногами стремительно вытягивались широкие темно-зеленые листья, похожие на маленькие лодочки, вставали стебельки, на которых мгновенно распускались жемчужинки цветов. Одуряющий аромат ландыша полз по поляне, густел, захватывал и подчинял. Белое лицо с тонкими чертами светилось, как жемчуг, а яркие зеленые глаза были устремлены на Лютомира с выражением пугливой надежды, восхищения, влечения, преклонения и благоговейного ужаса. Она выглядела зачарованной, не принадлежащей себе.

Лютомир уже не сидел, а стоял напротив красавицы.

— Услышала ты меня, Дева, — низким, волнующим, страстным голосом позвал он. — Приди ко мне, моя лебедь белая. — Он сделал шаг к ней, и вила качнулась, будто хотела бежать, но не могла сдвинуться с места. — Приди ко мне, светлая роса, ясное солнце, белый туман. Приди ко мне, Дева, остуди мой жаркий огонь.