JК
Пьеса для обреченных :: Русанова Вера
Страница: 203 из 443Сосны, корпуса, асфальтированные дорожки, беспечные лица отдыхающих… Мне почему-то все равно казалось, что я упустила что-то важное, чего-то незаметила, не обратила внимания… Нет, не только в фосфоресцирующем силуэте Серого было дело! В чем-то еще. Определенно в чем-то еще! Ощущение близости ответа казалось таким мучительным, что я даже нервно заерзала на табурете…
Алтай. «Сосновый бор». Наша первая совместная далекая поездка с Пашковым. Огромные светлые окна. Из которых, кстати, сквозило нещадно.
Роскошная кровать, бар, огромный телевизор, даже музыкальный центр. И никудышная звукоизоляция! А за стенкой — номер Витеньки Сударева, который на базу поехал, само собой разумеется, без жены, но к тому же и без спутницы, придерживаясь принципа, что в Тулу со своим самоваром тащиться глупо. Принцип себя оправдал, и к обеду первого же дня Витя познакомился с пучеглазой блондинкой, втиснутой в голубые джинсы на три размера меньше, чем нужно.
Наш романтический вечер был расцвечен игрой вина в высоких бокалах, согрет теплым сиянием свечей и щедро сдобрен истеричным подхихикиванием блондинки за стеной, а также сударевским проникновенным баритоном.
— Ты такая ж простая, как все, — вещал Витенька медленно и печально, словно на похоронах. — Как сто тысяч других в России…
— Руки убери! — убедительно и строго просила девица.
— …Знаешь ты одинокий рассвет, знаешь холод осени синей…
— Ты че, глухой, что ли?!
— …По-смешному я сердцем влип, — не унимался Сударев.
Алтай. «Сосновый бор». Наша первая совместная далекая поездка с Пашковым. Огромные светлые окна. Из которых, кстати, сквозило нещадно.
Роскошная кровать, бар, огромный телевизор, даже музыкальный центр. И никудышная звукоизоляция! А за стенкой — номер Витеньки Сударева, который на базу поехал, само собой разумеется, без жены, но к тому же и без спутницы, придерживаясь принципа, что в Тулу со своим самоваром тащиться глупо. Принцип себя оправдал, и к обеду первого же дня Витя познакомился с пучеглазой блондинкой, втиснутой в голубые джинсы на три размера меньше, чем нужно.
Наш романтический вечер был расцвечен игрой вина в высоких бокалах, согрет теплым сиянием свечей и щедро сдобрен истеричным подхихикиванием блондинки за стеной, а также сударевским проникновенным баритоном.
— Ты такая ж простая, как все, — вещал Витенька медленно и печально, словно на похоронах. — Как сто тысяч других в России…
— Руки убери! — убедительно и строго просила девица.
— …Знаешь ты одинокий рассвет, знаешь холод осени синей…
— Ты че, глухой, что ли?!
— …По-смешному я сердцем влип, — не унимался Сударев.