Палаццо Дарио   ::   Рески Петра

Идея была в том, что они уделывают вокруг себя все безразбора, с абсолютным равнодушием. Затем был период ранений. Так называлась следующая выставка. Шесть полотен: масло, жир, мрамор, старый саксофон и человек. Человек должен был вонзать меч в лежащее полотно, которое сначала обливали маслом. Масло вытекало из раны на пол, как кровь. Это сопровождалось старым саксофоном, и человек читал фрагменты стихов Петера Хандке. Другое полотно разрезали электропилой. До середины. И опять читался текст. Ну а потом венецианский свет свел меня с ума. Я начал рисовать венецианское небо. Знаменитый венецианский свет. Карпаччо, Каналетто и т. д. Это было хуже всего. Венецианское небо смеется надо мной. Бывает, что оно меняет цвета по двадцать раз в день, а иногда в полдень неожиданно загорается вечерней зарей или в январе августовским светом, а порой затуманивается на самой макушке лета, а там неделями не показывается. Оно меня с ума сводит.

За окном забрезжил рассвет. Небо стягивало облака со своего тела и солнце прорывалось сквозь них.

– Попытка изобразить действительность может довести до безумия! – продолжал Примо. – Реализм утверждает, что знает ответ. Ответ! Но при этом можно, если это вообще возможно, в искусстве только задавать вопросы.

Он сосредоточенно замолчал и посмотрел на Ванду.

– Ты, наверное, думаешь, что я сумасшедший, – сказал он.

– Да, – ответила Ванда.

Удивительно было в нем то, что его верхняя губа была такой же полной, как нижняя.



20

«Пятая часть драмы.