Рассказы о литературном институте   ::   Белокопытов Александр

Понимает и молчит. Он всегда все умные мысли при себе держит, и правильно делает. Маша, услышав в моих словах призыв, сразу уставилась на него с настороженным любопытством, катает в ладонях пустой стакан, ждет. А я продолжаю, гну свою линию:

- Ты, Витя, прозаик, крепкий прозаик, человек упорный, настойчивый, а я кто? Поэт, стихоплет обыкновенный, человек несерьезный, в коленках слаб, одна надежда на себя. Пойди, друг, туда, не зная куда, принеси то, не зная что. - Сказал я это, а сам думаю: куда же он пойдет, денег нет, ничего нет, и водки все одно взять негде. Смотрю на него, и умирает во мне надежда...

И ведь он решился, пошел на ночь глядя, вздохнул, накинул пальтишко и пошел с высоко поднятой головой. Потому что ждут его здесь, очень ждут и любят! И ведь вернулся - сорока минут не прошло! - живой, здоровый, только очень грустный, с какими-то неземным светом в глазах, с бутылкой за пазухой! Я уже не стал его спрашивать, чтобы лишний раз не травмировать: как, где? Только окажись в этот момент медаль, которой за подвиги награждают, - наградил бы его не глядя.

- Вот, посмотрите, - не скрывая торжества, обращаюсь я к девушкам, сам украдкой слезы радости стряхиваю, так расчувствовался. И такой напор, такой заряд слов и мыслей в себе обнаруживаю, хоть на трибуну меня выпускай.