Стендинг или правила приличия по Берюрье   ::   Сан-Антонио

«Я вас люблю, мадам Ляфиг», — выпалил я напропалую.

Она не ожидала этого.

«Ты шутишь!»

«Нет, нет», — ответил я. И подошел к ней. Она страшно перепугалась и попятилась назад. Она уверяла, что это невозможно. Она продолжала пятиться и повалилась на кровать. А сверху с осуждением взирали на меня из своей рамки беззубые родители мужа госпожи Ляфиг. У них было очень паршивое настроение — ведь их сыну наставлял рога какой-то сопливый пятнадцатилетний пацан. Я был еще неопытный в таких делах и путался в крючках ее причиндалов. Тогда она сама помогла мне. Она стала совсем покорной. Она громко охала и говорила, что это неразумно. Я был полностью с нею согласен, но ничего не мог с собой поделать.

Хотите верьте, хотите нет, но когда я брал приступом мамашину портниху, я думал не о том, что я делаю, а о том, что разглядывал у нее раньше, когда она, стоя на коленях, подрубала подол платья моей маман в нашей кухне. Мне сильно хотелось именно этих моментов. Не того, что я сейчас переживал с ней, а тех мгновений, когда я тайком подглядывал за ней, распластавшись на животе на пыльном полу. А все ж странные люди — эти мальчишки, правда? Всегда им хочется чего-нибудь этакого в дополнение к программе.

Толстый вытирает платком игривые воспоминания, которые струйками пота текут по его красивому лицу соблазнителя.

— Я еще раз повторяю, что лучше всего могут заняться воспитанием чувств молодых людей и помочь им сделать первые шаги в жизни подруги их матерей.