Тринадцатая рота (Часть 1)   ::   Бораненков Николай

Наотмашь, выхватив из тьмы болотные пеньки, сверкнула молния. Грянул с треском гром. Крупные капли дождя с шумом забарабанили по крыше, козырьку кареты. Оравшие во всю глотку лягушки умолкли.

- Лезайте ко мне, сударь, - позвал Прохор, глядя в оконце. При вспышке молнии он был иссиня-бледным. - Какой вам толк мокнуть под козырьком? И кстати, нет ли у вас завалящего сухарика? С прошлой ночи мне что-то все снятся жареные гуси да пироги с куриными потрохами.

- Сухарь найдется, но дать не могу. Вы заключенный.

- Вы, мой сударь, явно не в ладах с законами, - заметил мягко Прохор. Заключенный имеет право на получение передачи.

- Ах да, я позабыл. В таком случае я могу вам передать сухарь. Прошу! Но на большее не рассчитывайте. Помиловать вас может только президент. Вы же от прошения о помиловании отказались.

- Моя вина настолько очевидна, что просить снисхождения было бы просто нахальством. Пенять надо не на строгость, а на самого себя. Что отмочил, то и получил. Что испаряется, то и возвращается.

Переждав раскаты грома, Гуляйбабка спросил:

- А скажите, Прохор Силыч, где вы научились этой философии?

- Я возил районных судей, прокуроров, лекторов... А с кем поведешься, от того и наберешься.

Шумя брезентовой накидкой, подошел Трущобин, безнадежно развел руками:

- Ни вправо, ни влево... Ни взад, ни вперед. Ну и завел, шельмец. Ох, и завел!

- Что завел, это я вижу и сам, - сказал Гуляйбабка. - Ты скажи-ка лучше, где твой карабин?

- Гм-м. Да видишь ли... Я подумал...