Тринадцатая рота (Часть 1)   ::   Бораненков Николай

Но так вышло... - Трущобин, замявшись, умолк.

- Говори, говори. Чего же?

- Сперли. Из-под носа унес.

- Кто унес? Да говори же!

- Да этот Калина... Калина, чтоб ему. Разжалобил, расплакался: "Овца, овечка пропала. Ах да ох! Какое б мясцо было с перцем".

Гуляйбабка накинул на голову капюшон плаща, вздохнул:

- Эх ты, лапоть с перцем! Как же ты мог допустить такое ротозейство!

Втянув голову в плечи, чавкая мокрыми сапогами, Трущобин в растерянности потоптался на месте, вздохнул:

- Да... Опростоволосился я, нечего сказать. И что теперь делать, сам не пойму.

- Понятно что, - отозвался Гуляйбабка. - Благодарить Калину и ждать до утра. Чую, назревает весьма трогательная драма.

27. ЛЕГЕНДАРНАЯ КАРЕТА ПОД ГРАДОМ ПАРТИЗАНСКИХ ПУЛЬ

Предвидение Гуляйбабки насчет "назревания весьма трогательной драмы" сбылось. Еще спали в болоте лягушки, еще сонно потягивалось обнаженное после грозы небо, еще солдаты БЕИПСА вовсю задавали храпака и видели сладкие сны о благополучном выходе из болота, куда их завел дед Калина, а в хвосте колонны уже загрохотали выстрелы, взрывы гранат и послышалось нарастающее "ура" идущих в атаку.

В карете проснулся Прохор. Учуяв неладное, отчаянно застучал кулаками в стенку, где под козырьком тихо похрапывал Гуляйбабка:

- Сударь! Сударь! Да проснитесь же! Очнитесь. Похоже, на нас напали.

- Не только похоже, а так и есть. На нас идут в атаку сразу с трех сторон, с чем вас и поздравляю.