Первое дело Флетча   ::   Макдональд Грегори

— Вы знакомите их с «Кентерберийскими рассказами»?

— Да, — Том поднял бутылочку, в которой осталось несколько капель, снял соску, допил их сам.

Младенец заплакал.

Том отнес бутылочку к раковине и вымыл ее.

— Вы проявили насилие по отношению к вашему тестю?

— Да, — кивнул Том. — Я женился на его дочери. Он нам этого не простил.

— Он ни разу не приезжал, чтобы посмотреть на внуков?

— Нет. Я сомневаюсь, что он знал, сколько у нас детей и как их зовут. Жаль. Он бы оценил их по достоинству.

Флетч наблюдал, как один из отпрысков Фарлайфа бросил морковку в голову другого.

— Думаю, что да.

— В Дональде Хайбеке не было ни грана честности.

— Вы живете в нищете, а ваш тесть — мультимиллионер.

— Убил ли я своего тестя? — Низкорослый, пухленький мужчина повернулся к раковине спиной и вытер руки листом газеты. — В этом не было бы иронии.

— Вы уверены?

— Безусловно. Невинность жертв обращает в поэзию происходящее с ними. А я — поэт.

— Вы знали, что он собрался пожертвовать все свое состояние музею?

— Нет.

— Если он умер без завещания, а такое, как я понимаю, среди адвокатов скорее правило, чем исключение, ваша жена унаследует столько денег, что вы сможете полностью переключиться на поэзию. Разумеется, при условии, что он не распорядился своим состоянием иначе. Так вы говорите, поэты — люди непрактичные?

— Не все, — Том Фарлайф улыбнулся.